Кристин Григ - Оправданный риск [Оковы счастья]

Ладно, это все позади. Они поженились.

Более того, они счастливы. Им нравится одно и то же, им хорошо вместе, у них отличное взаимопонимание в постели. Что еще надо? Любовь, о которой со слепым упрямством постоянно твердила его мать?

Нет. Их брак тому доказательство. Неужели Лаура сама этого не видит? Он вздохнул и повернулся к ней. Бледная, глаза опасно блестят… Неужели что-то сказанное им оскорбило ее? Но это же правда.

— Да, как мы. Наш брак удался, ведь так? Лаура не ответила. Франс еще раз вздохнул.

— Возможно, мне следовало сказать, что я тоже рос без отца.

— Вот как.

Голос все тот же, бесстрастный, неживой — Да. Может быть, нам стоит поговорить об этом.

— О чем?

— Сама знаешь. О нашем детстве.

— Если хочешь. — Она сложила руки на груди.

Что же он делает? Говорит, как робот, а чувствует себя человеком, ступившим на замерзший пруд и обнаружившим, что лед тоньше, чем ему думалось. Спокойно, помолчи, но его уже понесло.

— Может быть, это поможет тебе понять, почему для меня так важно, чтобы у нашей дочери, у Марии, был отец. — Франс открыл стеклянную дверь и вышел на террасу. Лаура после некоторого колебания последовала за ним.

— Ты назвал ее Марией. Это испанское имя?

— Да, испанское — тоже, но в основе — библейское, культ Девы Марии очень силен в католических странах. Но это имя дала девочке ты.

— Я назвала мою девочку Мэри…

— Нашу девочку. Удачный выбор. Мою мать тоже звали Марией. Она, кстати, была родом из Италии.

— Ты не рассказывал мне о своей матери.

— А ты о своем отце. — Он прислонился к стене. — Она была артисткой.

— Там, в Италии?

— Нет, ее семья переехала сюда еще до войны. Она хотела играть в театре, но у нее что-то не получилось. В общем, в Мадриде ей встретился мой отец. — Он нахмурился и сунул руки в карманы.

— И какой же он был?

— Самоуверенный и эгоистичный мерзавец. — Франс криво усмехнулся. — Узнав, что она беременна, он сразу же бросил ее.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Лаура.

— Жаль… — Он покачал головой. — Мать пыталась разыскать его, она его любила. Ну а ему женщина с ребенком была не нужна.

— И она растила тебя одна?

— Да. И все время твердила, как любит его. В конце концов я возненавидел этого человека. За что можно любить такого мерзавца?

— Но ведь он оставил тебе что-то? Эта ферма…»

Франс горько рассмеялся.

— Оставил? Он оставил мне только ненависть к нему. Это все я купил, работая как проклятый. — Он посмотрел на Лауру, и глаза его блеснули. — Взял, так сказать, реванш.

— Франс. — Она подошла к нему и протянула руку. Он отвернулся. — Мне так жаль .

— Не надо меня жалеть. Мне не нравятся хнычущие мужчины. Я рассказал тебе об этом только потому, чтобы ты знала, что я чувствую иногда, думая о нашей девочке. Какая жизнь была бы у нее, у тебя, если бы…

— Не говори так! У меня была работа и карьера. У нас все было бы хорошо.

— Без отца? Без мужа?

Опять эта мужская самоуверенность! Ей хотелось встряхнуть его, но она подумала о том, как обошлась с ним жизнь, и только кивнула.

— Возможно, ты прав. Мне повезло больше, чем твоей матери. Отец моей дочери оказался достойным человеком. Он не бросил меня. Он на мне женился.

— Ты так говоришь, дорогая, словно я принес себя в жертву.

Лаура посмотрела ему в глаза, боясь задать вопрос.

— А разве нет?

Сердце остановилось. Может быть, она ошиблась? Может быть, он женился на ней по одним причинам, а теперь эти причины изменились?

— Нет. Я рад, что женился на тебе.

— Правда?

— Конечно. Я поступил так, как было нужно.

Как было нужно. Вот так. У нее защипало глаза. Какая же ты дура, Лаура.

— А Кончита знает? О твоем отце?

— Кончита? А какое отношение…

— Ответь мне. Он кивнул.

— Да, я рассказал ей, когда собирался на ней жениться. Полагал, что она должна знать правду.

— Конечно, любовница должна знать правду. Но не я, не жена. — Франс протянул к ней руку, но она отступила. — И, наверное, она знает, что ты женился на мне, потому что так было нужно.

— Не понимаю, чего ты добиваешься, дорогая.

Лаура покачала головой.

— Знаешь, хочу попросить тебя: не называй меня так.

— Как?

— Дорогая. — Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась жалкой. — Меня это раздражает. Слишком аффектированно.

Его глаза потемнели. Перестань, прекрати, твердила себе Лаура, но какая-то другая женщина, униженная, оскорбленная и кипящая от злости, не слушала голоса благоразумия.

— Тебе надо было сказать мне об этом раньше. — жестко заметил он. — Буду рад сделать одолжение.

— Спасибо. И еще один вопрос. Ты рассказал Кончите об обстоятельствах нашего брака?

— В этом не было необходимости.

— Но она знает, что мы поженились после рождения дочери?

— Наверное. Считать умеет каждый…

— Верно. Считать умеет каждый. — Она вздохнула. — Интересно, Робин говорил точно также.

— Робин… — Франс посмотрел на нее так, словно она сошла с ума. Может быть. У нее разрывалось сердце. Все, кто знает ее мужа, знают и то, почему он на ней женился. Тем более, Кончита. — А какое Робин имеет отношение к этому?

— Никакого. Я просто вспомнила, как мы лежали однажды в постели и разговаривали… знаешь, как разговаривают после… после секса. Так вот, я упомянула одну знакомую, внезапно решившую выйти замуж, и Робин подсчитал и… — Она вскрикнула — Франс схватил ее за плечо. — Мне больно!

— Как ты смеешь рассказывать мне об этом? — Он так встряхнул ее, что Лаура чуть не упала. — Думаешь, я хочу это слышать? Ни стыда, ни уважения!

— А что тебя так расстроило? Робин это прошлое. — Лаура помолчала. — В отличие от твоей любовницы.

— Кончиты?

— Кончиты, которая заходит выпить кофе, звонит тебе по сто раз в день. Закрывается с тобой в кабинете…

Франс сказал что-то резкое по-испански, снял руку с ее плеча и отступил.

— Не понимаю, что здесь происходит. Кончита ушла из моей жизни.

— А Робин — из моей.

Он сложил руки на груди и пристально посмотрел на нее.

— Может быть, но ты постоянно упоминаешь о нем.

— Естественно. Мы ведь были близки. Ты, например, рассказываешь, как тебе нравится коррида, а я вспоминаю Робина. Он был без ума о г футбола.

В футболе Робин разбирался не больше, чем она в корриде, и вообще Лаура давно уже не думала о своем бывшем любовнике, но сейчас это не имело значения. Она любила мужа, а муж… муж не мог жить без некоего замшелого кодекса чести. И, по всей вероятности, без женщины, на которой так и не женился.

— Я так понимаю, ты сожалеешь о том, что вышла замуж за меня, а не за него?

— Что за вопрос? Ты ведь просто не оставил мне выбора, помнишь?